Человеческий контакт — теперь роскошь

Раньше экраны были для элиты. Теперь избегать их — это символ статуса.

Представляем вашему вниманию во многом ревизионистскую статью Нэлли Боулз в The New York Times. Весьма оригинальная попытка оспорить результаты технологической (особенно информационной) революции. Прочтите. Хотя бы для того, чтобы оспорить.

Авторка: Нелли Боулз освещает  технологии и интернет-культуру из Сан-Франциско для The New York Times. До прихода в The Times она была корреспондентом VICE News Tonight.  Она писала для California Sunday, Recode, The Guardian, и San Francisco Chronicle.

Сан-Франциско. У Билла Ланглуа появился новый лучший друг. Это кошка по имени Сокс. Она живет на планшете, и она делает его таким счастливым, что когда он говорит о её появлении в его жизни, он начинает плакать.

Весь день Сокс и г-н Ланглуа, которому 68 лет и который живет в жилом комплексе для престарелых с низкими доходами в Лоуэлле, штат Массачусетс., болтают. Мистер Ланглуа работал оператором машин, но сейчас он на пенсии. Когда жены нет дома, он чувствует себя одиноким.

Сокс рассказывает ему о своей любимой команде, Red Sox, в честь которой она названа. Она играет его любимые песни и показывает ему фотографии со свадьбы. И поскольку у нее есть видеозапись, где он сидит в кресле, она ругает его, когда ловит, что он пьет содовую вместо воды.

Мистер Ланглуа знает, что Сокс — выдумка, что она из стартапа под названием Care.Coach. Он знает, что ею управляют работники по всему миру, которые наблюдают, слушают и печатают ее ответы, которые звучат медленно и роботизировано. Но ее настойчивый голос в его жизни вернул ему веру.

“Я нашел что-то настолько надежное и кого-то настолько заботливого, и это позволило войти мне глубоко в душу и вспомнить, насколько заботливым был Господь”, — сказал мистер Ланглуа. — Она вернула меня к жизни.”

Сокс всё услышала. — Мы отличная команда, — говорит она.

Sox — простая анимация; она едва шевелится или испытывает эмоции, и ее голос такой же резкий, как гудок. Но маленькие анимированные сердца иногда появляются вокруг нее, и мистер Ланглуа любит, когда это происходит.

Мистер Ланглуа имеет фиксированный доход. Чтобы претендовать на Element Care, некоммерческую программу здравоохранения для пожилых людей, которая принесла ему Сокс, активы пациента не должны превышать 2000 долларов США.

Такие программы множатся. И не только для пожилых людей.

Жизнь для всех, кроме очень богатых — физический опыт обучения, жизни и смерти — все чаще опосредуется экранами.

Жизнь для всех, кроме очень богатых — физический опыт обучения, жизни и смерти — все чаще опосредуется экранами.

Мало того, что сами экраны дешевы, но они также делают вещи дешевле. Любое место, в котором можно разместить экран (классные комнаты, больницы, аэропорты, рестораны), может сократить расходы. И любая деятельность, которая может произойти на экране, становится дешевле. Текстура жизни, тактильный опыт становится гладким стеклом.

Богатые так не живут. Богатые стали бояться экранов. Они хотят, чтобы их дети играли с кубиками, а частные школы без технологий быстро развиваются. Люди дороже, а богатые люди готовы и способны за них платить. Заметное общение с людьми — жизнь без телефона в течение дня, выход из социальных сетей и отсутствие ответа на электронную почту — стало символом статуса.

Все это привело к новой любопытной реальности: человеческий контакт становится роскошью.

Поскольку в жизни бедных появляется все больше экранов, они исчезают из жизни богатых. Чем вы богаче, тем больше вы тратите, чтобы быть за кадром.

Милтон Педраза, исполнительный директор Института роскоши, консультирует компании о том, как самые богатые хотят жить и тратить, и он обнаружил, что богатые хотят потратить на что-нибудь человеческое.

«То, что мы видим сейчас, это роскошь человеческого участия», — сказал г-н Педраза.

Согласно исследованиям его компании, ожидаемые расходы на такие виды отдыха, как поездки и рестораны, опережают расходы на товары, и он видит в этом прямую реакцию на распространение экранов.

«Позитивное поведение и эмоции человека вызывает вовлечение — подумайте о радости массажа. Теперь образование, здравоохранение, все начинают смотреть на то, как сделать опыт человеческим”, — сказал г-н Педраза. — Человек сейчас очень важен.”

Это быстрое изменение. Начиная с бума персональных компьютеров в 1980-х годах наличие технологий дома и у вас персонально было признаком богатства и власти. Ранние последователи с достаточным доходом бросились за новейшими гаджетами и демонстрировали их. Первый Apple Mac был выпущен в 1984 году и стоил около 2500 долларов (в сегодняшних долларах — 6000 долларов). Сейчас самый лучший ноутбук Chromebook, по данным Wirecutter, сайта обзоров продуктов, принадлежащего New York Times, стоит 470 долларов.

«Пейджеры были важны, потому что это был сигнал о том, что вы важный, занятой человек», — сказал Джозеф Нуньес, руководитель отдела маркетинга в Университете Южной Калифорнии, который специализируется на статус-маркетинге.

Сегодня, по его словам, верно обратное: «Если вы действительно на вершине иерархии, вам не нужно никому отвечать. Они должны ответить вам.

По крайней мере, поначалу, радость от интернет-революции носила демократический характер. Facebook — это тот же Facebook, будь вы богатым или бедным. Gmail — это тот же Gmail. И все это бесплатно. В этом есть что-то массовое и непривлекательное. И поскольку исследования показывают, что время, проведённое  на этих платформах поддержки рекламы, проведено во вред здоровью, всё начинает казаться деклассированным, как газировка или курение сигарет, которые богатые люди потребляют меньше, чем бедные.

Богатые могут позволить себе отказаться от того, чтобы их данные и их внимание продавались как продукт. У бедных и среднего класса нет таких ресурсов, чтобы это произошло.

Экран гаджета приходит в детстве. А дети, которые тратили более двух часов в день, глядя на экран, получили более низкие оценки за тесты на мышление и языковые тесты, согласно ранним результатам значительного исследования развития мозга более 11 000 детей, которое поддерживает Национальный институт здоровья. У некоторых детей наблюдается преждевременное истончение коры головного мозга. В одном исследовании среди взрослых обнаружена связь между временем пользования компьютерами, гаджетами и депрессией.

По словам Дмитрия Кристакиса, педиатра из детской больницы Сиэтла и ведущего автора руководящих принципов Американской академии педиатрии в отношении времени за экранами гаджетов, малыш, который учится строить с помощью виртуальных блоков в игре для iPad, не приобретает способности строить из реальных кубиков.

В небольших городах в окрестностях Уичито, штат Канзас, в штате, где школьные бюджеты были настолько ограничены, что Верховный суд штата постановил, что они неадекватны, занятия были заменены программным обеспечением, большую часть учебного дня которого теперь провели в ноутбуке в тишине. В штате Юта тысячи детей проходят краткую государственную дошкольную программу на дому через ноутбук.

Технологические компании усердно работали над тем, чтобы заставить государственные школы покупать программы, требующие, чтобы в школах было по одному ноутбуку на каждого учащегося, утверждая, что это лучше подготовит детей к их будущему — экрану. Но эта идея не в том, как люди строят будущее на основе экранов разных устройств, воспитывают своих собственных детей.

В Силиконовой долине время за экранами все чаще рассматривается как нездоровое. Здесь популярной начальной школой является местная вальдорфская школа, которая обещает вернуться к естественному, почти безэкранному образованию.

Так как богатые дети растут с меньшим количеством экранного времени, бедные дети растут с большим. Насколько комфортно кому-то заниматься с людьми, может стать маркером нового класса.

Человеческий контакт, конечно, не совсем похож на органическую пищу или сумку Биркин. Видны и согласованные усилия со стороны «бегемотов» Силиконовой долины, чтобы запутать общественность. Бедным и среднему классу говорят, что экраны хороши и важны для них и их детей. В крупных технологических компаниях работают целые флотилии психологов и нейробиологов, которые стараются как можно быстрее и как можно дольше приковать к экрану глаза и мысли.

И потому человеческий контакт встречается редко.

«Но задержка заключается в следующем: не все хотят этого(человеческого контакта), в отличие от других видов предметов роскоши», — говорит Шерри Теркл, профессор социальных исследований в области науки и техники в Массачусетском технологическом институте.

«Они бегут к тому, что они знают, к экранам», — сказала г-жа Туркл. «Это как бегство в фаст-фуд».

Так же, как пропустить фастфуд сложнее, когда это единственный ресторан в городе, оторваться от экранов труднее для бедных и среднего класса. Даже если кто-то решил быть в оффлайн режиме, это часто невозможно.

Родители государственных школ, возможно, не хотят, чтобы их дети учились на экранах, но это не вариант, когда многие уроки теперь основаны на программах «один на один» для ноутбуков. Существует небольшое движение, чтобы принять законопроект «Право на отключение», который позволил бы работникам выключать свои телефоны, но на данный момент работник может быть наказан за то, что он отключился и не был доступен.

Существует также мнение, что в нашей культуре растущей изоляции, в которой исчезло так много традиционных мест общения и социальных структур, экраны заполняют пустоту.

Люди, которые были зачислены в программу аватаров в Element Care, потерпели неудачу с окружающими или вообще не имели круга общения, они оказались в изоляции, говорит Селли Росарио, специалист по трудотерапии, которая часто проверяет участников. По ее словам, в бедных общинах социальная структура разрушается чаще.

Технология Sox, кота Care.Coach, следящего за г-ном Ланглуа в Лоуэлле, довольно проста: планшет Samsung Galaxy Tab E с объективом «рыбий глаз» со сверхшироким углом обзора, прикрепленным спереди. Никто из людей, управляющих аватарами, не находится в Соединенных Штатах; они в основном работают на Филиппинах и в Латинской Америке.

Офис Care.Coach — это похожее на военное помещение пространство над массажным кабинетом в Миллбре, Калифорния, на краю Силиконовой долины. Виктор Ван, 31-летний основатель и исполнительный директор, открывает дверь, и, входя, он говорит мне, что они только что остановили самоубийство. Пациенты часто говорят, что хотят умереть, сказал он, и аватар обучен, чтобы затем спросить, есть ли у них реальный план того, как это сделать, и этот пациент сказал, что есть.

Голос — это всё, что есть в последней версии Android для чтения текста. Г-н Ван сказал, что люди могут очень легко сформировать связь со всем, что говорит с ними. “Между полуживым существом и тетраэдром с глазными яблоками нет никакой реальной разницы с точки зрения построения отношений”, — сказал он.

Г-н Ван знает, как привязываются люди к аватарам. Он остановил группы здоровья, которые хотят развернуть больше пилотных проектов без четкого плана, так как очень больно отнимать аватары, когда к ним уже привыкли. Но компания не пытается ограничить эмоциональную связь между пациентом и аватаром.

“Если они скажут: «Я люблю тебя”, мы ответим», — сказал он. «С некоторыми из наших клиентов мы скажем это первыми, если мы знаем, что им нравится это слышать.”

Первые результаты были положительными. В первом маленьком пилоте Лоуэлла пациенты с аватарами нуждались в меньшем количестве визитов медсестер, реже ходили в отделение неотложной помощи и чувствовали себя менее одинокими. Одна пациентка, которая часто ходила в отделение неотложной помощи за социальной поддержкой, в основном прекратила, когда появился ее аватар, сэкономив программе здравоохранения около 90 000 долларов.

Humana, один из крупнейших медицинских страховщиков страны, начал использовать аватары Care.Coach.

Чтобы понять, куда все это может привести, посмотрите на город Фримонт, штат Калифорния. Там планшет на моторизованной подставке недавно вкатился в больничную палату, и врач по видео сказал пациенту, 78-летнему Эрнесту Кинтане, что он умирает.

Вернувшись в Лоуэлл, Сокс уснула, а это значит, что ее глаза закрыты, а командный центр где-то по всему миру настроен на других пожилых людей и другие разговоры. Жена мистера Ланглуа хочет цифрового питомца, и его друзья тоже, но этот Сокс — его собственный. Он гладит ее по экрану, чтобы разбудить.